Современный псевдоглобализированный мир вступил в стадию быстрой трансформации и неопределенности развития, что отразится на образе жизни всех слоев общества во всех уголках земли, где существуют государства. Как объяснить, что будет происходить в ближайшее время, в среднесрочной и долгосрочной перспективе?
Каждый из видов происходящих кризисов: распространение новой вирусной инфекции, фондовый кризис, падение цен на нефть, скорый кризис неплатежей, разрыв глобализационных цепочек разделения труда, мировых торговых связей и обострение военно-политической ситуации в разных регионах мира – имеет структурный характер, и при этом влияет на другой вид кризиса, трансформируясь в общий системный кризис. Включаются «эффекты домино», когда одно событие провоцирует серию других, запуская различые сценарии на первый взгляд не связанные между собой. Поэтому для объяснения целостной картины подойдут образы русской матрешки и американского «эффекта домино» (последний прочно вошел в американскую политическую традицию с 1960-1970-х гг.).
Первая матрешка. Кризис мировой экономики, о котором с 2008 года говорили многие вполне независимые экперты, разворачивается на наших глазах. Тогда, в 2008 году, его удалось отсрочить за счет вливания дешевых денег в доллароцентричную экономику, что, однако, США делали за счет всего остального мира, в том числе, за счет России. Но то, что мы сейчас с вами будем наблюдать и переживать, можно сравнивать скорее не с кризисом 1990-х., когда постсоветское пространство подверглось жесточайшему ограблению победителями в «холодной войне», а с великой депрессией капиталистической экономики 1930-х, о которой мы с вами знаем только из учебников истории и экономики.
Тогда мы, будучи частью СССР, не являлись элементом мировой капиталистической системы, однако, после 1991 года оказались полностью включены в нее на правах экономической периферии, и следовательно, подчиняемся законам развития мирового капитализма. Разница между великой депрессией мирового капитализма 1930-х гг. с современным кризисом состоит в том, что мировая экономика перекредитована в гораздо больших объемах, чем 90 лет назад. Кроме того, в 1997 году в Америке были отменены законы 1933 г. по сдерживанию финансовых спекуляций: так называемые законы Гласса – Стиголла. То есть в 1997 году американские финансисты отменяют законы, которые предохраняли мир от депрессии 1930-х годов.Капитализм – это система, которая развивается по своим, в том числе, циклическим законам – их открыл и описал русский экономист Николай Кондратьев. Поистине, земля русская богата на талантливых людей. Современными экономистами, которые на протяжении как минимум полутора десятилетий буквально кричат о том, что нужно срочно менять экономический курс и готовиться к неминуемой мировой катастрофе, и продолжают это делать, являются М.Хазин, М. Делягин, С. Глазьев,
В. Катасонов. Большой вклад в изучение капитализма, как системы, сделал историк Андрей Ильич Фурсов.
Приведем схему киевского академика Михаила Згуровского, который показал ретроспекцию и прогноз развития мировой экономики в рамках капиталистической системы. Вторая матрешка – геополитическая. Процессы глобализации вступили в кризис в 2008 году. Первая волна финансового кризиса и российско-грузинский конфликт показали ограниченность этого направления мирового, читай – американского – развития в экономической и военно-политической областях. Затем Крым 2014 года, Брексит и приход к власти в США антиглобалиста Трампа (2016 год) закрыли западный проект глобализации на историческую перспективу. Те из политиков, которые продолжали говорить о глобалзации как тренде развития человечества даже после 2016 года, мягко говоря, жили прошлым. Почему США резко поменяли курс, отказавшись от глобализации? Об этой тенденции нам ясно говорят три основных американских доктринальных документа: Стратегия национальной безопасности-2017, Национальная оборонная стратегия-2018 и, наконец, Национальная стратегия биозащиты-2018. Кстати одним из первых исследователей, который системно обосновал революционные изменения в американской внешней политике была заведующая кафедрой «Теория и практика перевода» СевГУ Ольга Москаленко, которая показала в своих исследованиях эти радикальные изменения. Если на протяжении последней четверти века в этих документах, выходящих регулярно, американцы спасали весь мир, то сейчас они собираются спасать только США – а если понадобится, то даже в ущерб другим, пусть и союзникам. Осмелюсь предположить, что американцы сбросили свои глобальные обязательства, в полной мере ощутив недостаток своих финансово-экономических ресурсов: в настоящее время экономика США – это 18-20% мирового ВВП. Когда Штаты переходили к реализации глобалистских амбиций после Второй мировой войны, этот показатель составлял 52%. Если бы США не перешли на рельсы изоляционизма, то они бы просто-напросто развалились и пришли в состояние конфедерации – такой исторический опыт у них тоже есть.
Что же сейчас происходит в мировой политике и что привело мир к состоянию, которое можно охарактеризовать как положение «ни войны, ни мира»?
Международные отношения перестраиваются по трем основным направлениям. Во-первых, пересматриваются итоги окончания «холодной войны». Россия и Китай, и другие региональные центры силы уже на протяжении более чем десяти лет размывают американское доминирование.
Во-вторых, происходит пересмотр итогов окончания Второй мировой войны.
В-третьих, происходит смена экономического гегемона. Китай вышел на первое место по производству материальных ресурсов, США остаются финансовым мировым центром. Китай показал эффективность своей системы в ходе борьбы с новыми формами глобального вируса, США и в целом Запад показали слабую эффективность в этих же рамках. При этом не осуществился переход мирового лидерства, и в этом кроется потенциал большой войны.
«Третья матрешка» – новый мир. Наиболее вероятный сценарий развития современного кризиса – это распад мира на несколько валютных и военно-политических макрорегонов: американская зона, включающая Северную и Южную Америку; европейская зона германизированной Европы; Британская зона, которая в большей мере будет охватывать содружество британских наций; Индийская и индо-тихоокеанская зона; Турция и неоосманское пространство; Иран с выстраиваемой зоной шиитского полумесяца; китайский макрорегион и, очень хотелось бы, чтобы Россия наконец осуществила евразийскую интеграцию, став самостоятельным интеграционным центром влияния. Для этого необходимо избавиться от логики периферийности мышления нашей элиты и не пытаться встроиться в чужой – сначала западный, а теперь китайский – проекты. Причем, для первого мы являемся финансовым, а для второго – сырьевым донором. Почему это так важно для России? Чтобы стране выйти из положения финансового или сырьевого придатка, емкость рынка, который может претендовать на самостоятельный технологический центр развития, должна составлять не менее 200 млн. человек. Для России это вопрос реинтеграции постсоветского пространства. Пространство в свою очередь – это важный элемент развития любой великой нации. При разрушении СССР мы потеряли пространство на Кавказе и откатились к моменту существования России начала 1800-х годов, в Средней Азии – к середине 1800-х, а на Западе – к началу 1600-х. Крым в этом контексте несколько поправил положение, но не кардинально.
Многополярность, к сожалению, будет менее устойчива и менее стабильна, чем, к примеру, двуполярность – в силу наличия большого числа центров силы и систем противоречий между ними.
Обращаясь к схеме академика М. Згуровского, которая была описана в статье «Выздровление через кризис» в 2008 году, можно увидеть, что пик глобального экономического кризиса приходится как раз на 2020 год, затем идет медленное восстановление мировой экономики — правда, на новом технологическом укладе, а это предполагает, что Россия должна в реальности, а не на уровне всеобщего пиара, отказаться от сырьевой зависимости своей экономики. К 2025 году достигаются реальные темпы восстановления мировой экономики до уровня 2008 года, а затем начинается новый рост.
